Пейринг: Вильгефорц/Радклифф
Рейтинг: NC-17
Warning: автор просит прощения у уважаемого Фрика, так как
использовал одного из его любимых героев, впрочем, постаравшись не
нарушить авторского права. Не фикерам говорить об авторском праве:),
конечно. Имеется в виду, что я попытался написать того Радклиффа, какого
вижу.
Да, он не может скрыть, как его волнует эта идея –
всего лишь очередная попытка исследовать Башню Чайки. Ничего себе «всего
лишь»… Он попросил меня собрать ему всю литературу. Ее не так много –
«Магия Старшего Народа» Джоффрея Монка, «Теория и практика телепортации»
Нины Фиораванти, «Перечень запрещенных артефактов» Альваро, ну и,
разумеется, главный труд - «Портал в Тор Лара», «кирпич» от Иммануэля
Бенавента.
Он погладил стопку книг, которые я положила ему на
стол, и углубился в них. Я решила воспользоваться этим, чтоб написать его
с натуры, он никогда не находит времени мне позировать.
Но он, к сожалению, не читал, а, скорее проглядывал
уже знакомые книги, только и слышалось «шварк-шварк» страниц. Вскоре он то
ли нашел, что хотел, то ли ему просто надоело. Я только-только успела
закончить набросок карандашом.
- В одиночку тут ничего не сделать, - сказал он, -
Как ты думаешь, Лидия, кого из дельных чародеев можно заинтересовать этой
штукой? Только не говори мне про баб. Они меня почему-то нервируют. Вместо
того, чтоб заниматься делом, они будут выпендриваться тут друг перед
дружкой своими декольте. И про стариков не говори, они придут в ужас от
этого.
«Дагоберт из Воле, - сказала я ему, - он как раз
исследователь. Радклифф из Оксенфурта. Истредд из Аэд Гинваэль. Может
быть, Кардуин… »
- Не нравится мне этот Кардуин. Ограничимся этой
троицей. Ты не соизволишь написать им от моего имени и перекинуть? Вместо
того, чтоб рисовать сотый по счету мой портрет?
«Лучше будет, если вы сами займетесь телепроекцией и
поговорите с каждым лично».
- Не «выкай» мне, я сто раз просил. Мы же друзья…
Нет, Вильгефорц, мы не можем быть друзьями, и ты это
знаешь. Дружба предполагает равенство, а тебе нет равных. Что же до моих
чувств… ты и о них знаешь. Просто они не имеют никакого значения для тебя.
И у меня не получаются твои портреты. Я не могу
уловить главного: при всей правильности, красоте и искренности твоих черт
в них сквозит что-то извращенное. Этакая безжалостная тень чего-то, что ты
носишь глубоко в душе и никогда не позволяешь этому выражению задержаться
на лице больше чем на полмига. Я никогда не смогу понять тебя до конца –
ты просто не позволишь мне этого сделать. Хорошо, что позволяешь хотя бы
любить тебя…
На приглашение все трое откликнулись с энтузиазмом,
даже Радклифф, оказалось, в Оксенфурте каникулы. Еще бы. Вильгефорц –
мастер убеждать, особенно тогда, когда идея вдохновляет его самого; если
он решит, что его радуют танцующие поросята, он уболтает их потанцевать. В
эти моменты он – само обаяние: серые глаза так и сияют, соперничая с
улыбкой…
Завтра они прибудут в Горс Велен через порты, а уж
оттуда своим ходом в Гарштанг. Ни одного из них я не знаю лично.
Я занимаюсь меню ужина, Вильгефорц опять зарылся в
книги.
Меню он одобрил, сказал, «спасибо, Лидия, что бы я
без тебя делал». Когда он так говорит, мне всегда хочется заплакать… Как
хорошо, что я ему нужна – и потому имею возможность видеть его, говорить с
ним…. Хотя бы это.
Наши гости прибыли. Дагоберт – высокий, рыжеватый,
начинающий лысеть, с лицемерными глазами судьи-взяточника и неожиданно
приятным голосом. Истредд… я слышала о том, что он приятель столь
эксцентричной дамы, как Йеннифэр из Венгерберга, и ожидала увидеть нечто
экзотическое, но Истредд – обычный мужчина в самом обычном смысле этого
слова, в меру симпатичный и с приличными манерами, черноволосый и
темноглазый, с сединой на висках. Радклифф – преподаватель из Оксенфурта,
но удручающе похож на студента, выглядит молодо, манеры отвратительные.
Иссиня-черная шевелюра и дикие миндалевидные глаза, чисто-синие, типичный
эльфийский квартерончик вроде Йеннифэр.
За ужином разговор шел, разумеется, о портале
Бенавента, он же Тор Лара. Дагоберт зачем-то пересказал всем нам известную
историю портала, Истредд отмалчивался.
- Бедняга Бенавент, - сказал Вильгефорц, - написал
такой фундаментальный, местами абсолютно бредовый труд, но так и не смог
поведать, куда же ведет портал…
- Угу, - подтвердил Радклифф, - по той причине, что
портал, в который он в конце концов вошел, телепортировал его куда-то в
белый свет…
- В Башню Ласточки, например, - зловеще ухмыльнулся
Вильгефорц.
- Или в Ковир. Или на первую звезду в Созвездии Семи
Коз… - засмеялся Радклифф.
- Башня Ласточки – миф, - заявил Дагоберт.
- Вы можете это утверждать? – задиристо вопросил
Радклифф.
- Для начала нам надо хотя бы найти портал Тор Лара,
- сказал Истредд. Это была первая конструктивная фраза.
Я слушала их пока еще абсолютно бессодержательную
болтовню – они, как будущие коллеги, пытались присмотреться друг к другу,
и уже сейчас было заметно, что Радклифф бесит Дагоберта своей склонностью
к черному юмору. В самом деле, страшновато представить, что беднягу
Бенавента унесло на Семь Коз и он, возможно, и поныне там… Истредд, как
видно, вообще не из тех, кто позволяет себе выказывать лишние эмоции –
взгляд его ровно-доброжелателен. Радклифф слегка хорохорится, хотя никто
тут пока не выражал сомнений в его компетентности и не собирается: у него,
что удивительно, весьма глубокие исследования. А вот Вильгефорц… ох,
что-то не нравится мне Вильгефорц. Я заметила ту самую странную темную
тень, которая сейчас пробежала по его лицу, когда он смотрел на Радклиффа…
Все утро провозились с чертежами Тор Лара и ходили
поглядеть на нее поближе. Она еще больше обрушилась. Радклифф совал свой
острый нос во все углы, Вильгефорц оттянул его за шкирку и посоветовал
помнить о Семи Козах.
Потом они взялись сканировать развалины, каждый на
свой манер. Интересно смотреть, как мужчины обращаются с магией: возникает
ощущение, что это говорит о характере куда больше, чем речи. Дагоберт
неуверен в себе. Истредд аккуратен и осторожен. Вильгефорц, как обычно,
слушает свою интуицию. Радклифф, при всей разболтанности, относится к
своей работе очень серьезно.
- Кажется, это там… выше, - Вильгефорц готов был
войти на последний этаж.
- Стой, - сказал Истредд добродушно, - кажется, на
сегодня нам хватит.
- Почему? – Радклифф, судя по виду, готов был хоть
сейчас прыгнуть в портал.
- Мы немного вымотаны, все четверо, - пояснил Истредд,
- а портал может оказаться очень опасной штукой.
Дагоберт кивнул.
Решено было заняться последним этажом после обеда и
отдыха. На обеде Вильгефорц казался слишком взбудораженным, чтоб нормально
есть, и стал от этого просто ненормально красивым. Радклифф вообще сидел
так, словно нечаянно принес из Тор Лара шило в заднице, и то и дело
косился на Вильгефорца. Истредд казался абсолютно спокойным, Дагоберт –
слегка подавленным.
После обеда Дагоберт завалился спать, Истредд
отправился в библиотеку, а Вильгефорц и Радклифф исчезли, причем вместе.
Я не искала их – просто случайно наткнулась на них в
галерее Славы. Это неплохое место, если ищешь уединения. Завидев меня,
Вильгефорц сделал вид, что показывает Радклиффу работы, но… у них обоих
был странный вид. Вильгефорц казался очень довольным, глаза у него
блестели. Радклифф же как-то увял, лицо его было растерянным и как-то
не-по мужски уязвимым… Будешь знать, с кем связываться. С Вильгефорцем!...
Нет, я не ревную. Просто все это глупо.
У чародеев нередки однополые отношения. Вильгефорц в
этом смысле «всеяден», просто он не любит связываться с женщинами. Они его
угнетают, потому что требуют слишком много, по его мнению, внимания к
себе. Кроме того, он одержим страстью подчинять, а, по его же словам,
«подчинить настоящую женщину невозможно»…
Когда Вильгефорц – уже без Радклиффа – вернулся в
свой кабинет, я спросила – опять начинается?..
- Что начинается, Лидия?..
«Зачем тебе это?»
- Я не импотент. И мне нужно – хоть иногда – хоть
что-то. Может, ты думаешь, что я его совращаю? Ха-ха, Радклифф
гомосексуалист, причем записной, у него никогда не было женщины.
«И он согласен на это – с тобой?»
- Лидия, - Вильгефорц сиял, - неужели ты думаешь, что
он мог устоять?..
Нет, не думаю. Не мог. Перед тобой устоишь, как же…
- А для мужчины у него очень сладкие губы… -
ухмылялся он, - и я этой же ночью собираюсь отделать его, желательно в обе
дырки. Он достаточно красив для этого. Полежит подо мной – с него не
убудет… не стоит лишать бедного мужика права распорядиться собственной
задницей наилучшим образом.
«Ну что ты говоришь…»
- Я называю вещи своими именами, только и всего. Не
стану же я рассказывать тебе о внезапно вспыхнувшей между нами страсти…
Да уж, не надо, не рассказывай…
Мы снова шли к Тор Лара, и я не могла удержаться от
наблюдений за Радклиффом. Он брел как лунатик или тихий помешанный, глядя
перед собой и только иногда диковато, словно испуганный жеребчик, косясь
на Вильгефорца.Тот насвистывал сквозь зубы и лишний раз не глядел в его
сторону, разве что поддержал его под локоть, когда он споткнулся на
ступеньках; Радклифф отдернулся, словно его ударили….Нет, похоже, ему было
уже не до портала Тор Лара. О чем он думал? О том, что произойдет ночью? О
том, как ляжет под эту красивую и циничную сволочь, которой от него
ничего, кроме двух дырок, не надо?.. И как будет во время этого себя
чувствовать? Чем-то вроде шлюхи?
… На последнем этаже не было окон. Только стены,
обшарпанные и заплесневелые.
- Это здесь, должно быть здесь… - пробормотал Истредд,
внимательно изучая стены взглядом. Дагоберт пожал плечами. Вильгефорц
сверлил каждую стену глазами так, словно хотел обрушить…
…а Радклифф отошел к самой дальней стене, понурый и
бледный, его и впрямь ничто не интересовало. И вдруг его силуэт
засветился… и стал черной фигуркой на фоне сияющего молочным светом овала,
из которого – это чувствовалось на расстоянии – лучилась чудовищная
втягивающая сила… Я не могла крикнуть, сделала что могла – хлестнула Вильгефорца по мозгам телепатией, и он обернулся.
- РАДКЛИФФ! – рявкнул Истредд, который тоже,
наверное, услышал меня. Вильгефорц не стал тратить энергию на вопли – он
перекрыл расстояние между ним и Радклиффом одним огромным прыжком, словно
борзая, рванул Радклиффа на себя, отволакивая его подальше от опасного
места… тот непонимающе поглядел на портал, потом на Вильгефорца, который
все еще обнимал его, и прижался к нему всем телом. Но тот просто оттолкнул
его, моментально о нем позабыв.
- Вот он, черт побери, мужики, - прошептал он, -
портал Бенавента! Мы его нашли! Не понимаю, как, но нашли!
Его глаза, казалось, загорелись тем же безжалостным и
безжизненным, но очень ярким светом, что и портал.
- Да, - сказал Истредд, - и что нам теперь с ним
делать?.. По идее, нужно проверить, работает ли он, а если работает, то
как. Но на Семь Коз я не хочу. Почему-то.
На груди Дагоберта выплясывал активный медальон.
- Неприятно эманирует эта штуковина, - сказал он, -
Ну очень неприятно. Искаженно, я хотел сказать.
- Ну, вот что, - Истредд даже тронул очарованного
Вильгефорца за рукав, - я считаю, что это опасно. Найдутся идиоты,
желающие телепортироваться в Башню Ласточки, но никто не может сказать,
куда они при этом попадут…
- Может, эльфы могли бы разобраться? – подал голос
Радклифф.
- Может, и могли бы… но никому из нас я туда входить
не советую, - пробурчал Дагоберт.
- А что, есть желающие? – ровно спросил Истредд, -
Да, и у кого есть идеи – что именно активировало портал?
Отчаяние, подумала я в тот момент. Радклифф и его
боль. Почему бы и нет?..
Возвращались мы все удрученными и задумчивыми. Только
Вильгефорц вышагивал пружинисто и бодро: так он ходил, когда напряженно
обдумывал что-то. Неужели возможность проверить портал?.. Уж не сам ли
собрался туда зайти?
Я знала Вильгефорца. Он никогда не подвергнет риску
свою шкуру, если можно обойтись без этого. Может быть, он надеется, что
найдется парочка-троечка желающих совершить безумство за вознаграждение?..
Вечер мы провели, попивая вино у камина. Вильгефорц
выпил больше, чем обычно, и его глаза засверкали, как два ножевых лезвия.
Радклифф все еще косился на него своими синими глазами, и тот, поймав его
взгляд, повелительно хлопнул себя по колену. Радклифф вяло поднялся и
подошел к его креслу, словно собака… и Вильгефорц потянул его за руку,
усаживая к себе на колени. Если Истредд и Дагоберт и были шокированы таким
нарушением приличий, то виду не показали. Радклифф слегка покраснел. Он
пристроил голову на плечо Вильгефорца и прикрыл глаза. Ему хорошо с ним?..
Мне не хотелось смотреть на них – и так обеспечена
бессонная ночь.
Я, как можно догадаться, могла лишь воображать
себя в постели с моей обожаемой сволочью. Или – не себя… и сегодня мне не
дадут покоя будоражащие видения.
Я буду видеть двух красивых мужчин на огромной, как
белая пустыня, постели. Один из них, синеглазый, будет выполнять все
прихоти другого – вот он нежно берет в рот его огромный член, и партнер
довольно и холодно блестит серыми глазами… Да, Вильгефорц будет доволен,
но не покажет виду, и даже в виде поощрения не поцелует Радклиффа, не
приласкает, не сделает ничего, чтоб тот знал, что всё идет хорошо и
правильно. Вильгефорцу нравится быть хозяином положения, потому он будет
выказывать только недовольство. Если Радклифф сделает что-то не так, его
небольно, но чувствительно ударят по лицу или слегка унизят каким-нибудь
иным способом, чтоб знал, что тут почем.
Когда Вильгефорц сочтет, что партнер постарался
достаточно, он вознаградит его какой-нибудь лаской – небрежной и короткой,
как внезапный порыв прохладного ветерка. А потом прикажет ему лечь на
живот. Или на спину. Или встать на четвереньки. Мужчин здесь обычно
трахают в позах, которые кажутся исполненными покорности – те же позы при
гетеросексуальном сексе не производят такого впечатления, ибо женщину
подчинить невозможно, даже хрупкая девчонка может лежать под огромным
мужиком не как послушная кукла, а как нежная ядовитая змейка. Вильгефорцу
ничего не стоит делиться со мной непристойными подробностями. Он говорил,
что не любит трахать мужчин, сажая их к себе на колени или лежа так, чтоб
партнер сам двигался на его члене. Это слишком уважительно по отношению к
ним, посмеивался он, нет, я должен видеть, и он тоже, что его трахаю я, а
ни в каком случае не наоборот.
Радклифф к тому времени будет умирать от желания,
возбужденного этим длинным красивым телом, этим льдом в серых глазах,
этими сухими приказами. И он сделает то, что от него требуют. Если он
действительно гомосексуалист, он не будет бояться боли, а зря, потому что
Вильгефорц войдет в него сразу и весь, он всегда так делает, и Радклиффу
будет поначалу немножко больно, пока огромный член не растянет его
достаточно. Когда это случится, Радклифф будет встречать каждое движение
Вильгефорца стоном, а то и криком. Вильгефорцу нравится, когда его мужчины
орут под ним, и он знает, как заставить их делать это. Он готов трахать их
всю ночь ради этого.
А когда все это все же закончится, ничто не покажет
Радклиффу, что он стал хоть немного небезразличен Вильгефорцу. Нет, его
поцелуют, конечно, и поблагодарят за доставленное удовольствие… но это и
всё. Потом Вильгефорц может, к примеру, одеться и уйти, оставив
растерянного мужика отдыхать в своей постели. Может и не уйти – но не
потратит время дурацкие штучки вроде ласк и поцелуев, нет, скорее всего,
просто заснет, или, выщелкнув побольше света, примется читать. Все что
угодно, кроме облизывания партнера, тот получил свое, по его мнению, и
может быть абсолютно свободен, как в поле ветер… Не помню, чтоб кто-то
после такого хотел иметь с ним дело и дальше. Мужчины, да, они мужчины, но
специфические наклонности делают их довольно нежными, они нуждаются в
чувствах, в тепле, в ласке не меньше женщин. От Вильгефорца ничего такого
не дождешься. Никогда.
Не знаю, от чего он обороняется этим своим ледяным
презрением ко всему человеческому роду в лице его мужчин.
Завтра Радклифф, растерянный и несчастный, с черными
кругами под глазами, уже не будет искать его общества, если у него есть
хоть капелька собственного достоинства. А если нет – ему можно лишь
посочувствовать: Вильгефорц всегда еще более безжалостен к тем, кого
перестал уважать, что бы ни значило в его устах это слово…
Я так задумалась, что совсем перестала замечать, что
происходит вокруг. Дагоберт и Истредд испарились куда-то, должно быть, все
же не выдержали столь эротичного зрелища, Вильгефорц по-прежнему держал
Радклиффа на коленях, но теперь они смотрели друг другу в глаза,
зачарованно, словно это как-то скрепляло эфемерную связь между ними. В
полумраке (уже стемнело) и со своего кресла я не могла видеть их глаз, но
знала, какой взгляд у Вильгефорца. Он снова сияет тем страшноватым
свечением, как сегодня, в башне Тор Лара.
Радклифф, ты нашел свой личный телепорт Бенавента.
Не смотри ему в глаза, Радклифф, иначе твой телепорт
утащит тебя прямиком в ад…
